Шутливое звание «Ворошиловский стрелок» довольно долго сопровождало меня по жизни, и в этом не
было ничего удивительного: стреляю я действительно хорошо, о чем знают все мои друзья и знакомые. Но именно так стали негласно называть меня после одного весьма комичного случая.
Однако, лучше расскажу всё по порядку.
Со стрелковым оружием я познакомился еще в начальной школе, когда учился в третьем классе. У нас дома была «мелкашка» - так по-простому называлась малокалиберная винтовка ТОЗ-12 - и отец обучал меня как с ней, да и вообще с оружием, обращаться.
Вначале научил правильно целиться по различным объектам, а когда это было мною усвоено в теории, приступил к практике, разрешив выстрелить три раза по мишени.
В конце огорода, забор которого отделял наш участок от березовой рощицы, он из толстых досок соорудил непробиваемый пулями щит и прикрепил на него мишени для воздушки и мелкашки.
Надо сказать, что тогда такие винтовки свободно продавались в хозяйственном магазине и стоили не очень дорого. В зависимости от модели, цена доходила максимум до 25 рублей, но можно было найти и что-нибудь более доступное. Взрослому человеку винтовку можно было спокойно купить по предъявлению паспорта и охотничьего билета, никаких милицейских разрешений не требовалось.
Зато у пьяниц и дебоширов оружие изымалось без всякого суда и следствия.
И вот первый выстрел с расстояния 25 метров… Я, конечно, немного волнуюсь, - всё-таки, это первый мой выстрел в жизни, первое «взрослое» оружие… Вот мушка остановилась под обрезом мишени – всё так, как учил отец – вот я задержал дыхание, вот палец плавно давит на спусковой крючок, вот лёгкий толчок в плечо… Выдох… Пошли смотреть.
-Неплохо. – сдержанно сказал отец, рассматривая на свет дырочку – след от пули, которая пробила цифру восемь.
Удача воодушевила меня, и я потом стрелял еще два раза. Попадания были опять в восьмерку и девятку.
-Ну, а теперь уже даже хорошо! - подбодрил меня отец. – Первое попадание могло оказаться и случайным. А вот последующие говорят о том, что ты правильно усваиваешь стрелковую науку. Так держать, сынок, это тебе пригодится!
И действительно, пригодилось. В школе я стал ходить на занятия в стрелковую секцию. Позднее, уже в девятом классе, на районных школьных соревнованиях занял в личном зачете второе место, выполнив норматив первого юношеского разряда по стрельбе.
В торжественной обстановке председатель районной организации ДОСААФ Петр Григорьевич Савенко вручил мне удостоверение о первом юношеском разряде. Позднее, уже в десятом классе, по рекомендации Петра Григорьевича и директора школы Алексея Григорьевича Артеменко меня избрали председателем школьной первичной организации ДОСААФ.
За организацией закрепили шесть винтовок ТОЗ -8 и ТОЗ-12 и столько же воздушек. Два раза в месяц, по воскресеньям, мы проводили стрельбы, не жалея патронов, благо, что их выдавали в большом количестве. Но, сами понимаете, то была не пустая стрельба, не «пулялки» по облакам, - каждые стрельбы были организованы как серьезные тренировки и подразумевали соревновательность. Скажу так, спортсменов-профессионалов мы не выращивали, но обращаться с оружием на хорошем уровне могли почти все мои сверстники-однокашники! Призы в Новокиевский Увал наши ребята привозили в том числе и с областных соревнований, побеждая даже тех, у кого спортивная база была не в пример нашей серьезнее. Но это так, к слову…
А вообще, я так или иначе всю мою жизнь был связан с оружием. Например, когда работал сопровождающим почты – после школы - за мной был закреплен револьвер системы наган калибра 7,62. А после избрания членом бюро Мазановского РК ВЛКСМ и назначения на должность заведующего организационным отделом райкома, отвечал за сохранность спортивного пистолета Марголина. И здесь я должен пояснить, что это были времена, когда военно-патриотическое воспитание молодёжи ставилось во главу угла, и спортивное оружие в райкомах комсомола не было редкостью, оно использовалось для тренировок и соревнований.
Ну, а когда я уже работал в прокуратуре, то у меня четверть века было табельное оружие - пистолет Макарова.
К вышесказанному добавлю, что у меня было (и остаётся!) хобби – зимняя охота. Всё-таки, у большинства мужчин это в крови – добыча зверя! Уже за несколько часов до выезда, тобой овладевает азарт, уже мыслями весь в лесу, уже представляешь, как вдруг вскинешь ружье, когда увидишь… Впрочем, на охоте уже давно не был: и глазомер не тот, и сноровка не та…
Так вот, для своего увлечения я приобрел карабин КО-44 (проще говоря, это кавалерийский карабин, та же винтовка Мосина, только с укороченным стволом), а позднее – и более современное охотничье нарезное оружие.
На охоте я почти всегда сидел на месте стрелка и в большинстве случаев оправдывал ожидания моих собратьев по добыче.
В общем, подводя некоторым образом черту, скажу, что в стрелковом деле я собаку съел, с какого конца к винтовке прикладываться, учить меня не надо…
Когда я уже состоялся как прокурорский работник и был назначен Генеральным прокурором РФ на должность заместителя прокурора Амурской области, мне приходилось по долгу службы и принимать делегации китайских прокуроров, и выезжать в КНР с ответными визитами, возглавляя наши делегации. И вот в одну из таких поездок мы прибыли в прокуратуру округа Хэйхэ провинции Хэйлунцзян.
Всё шло своим чередом, согласно заведенному протоколу – встреча, обмен мнениями, показ организации работы прокуратуры - условий труда и быта сотрудников, затем обсуждение, вопросы-ответы… А по окончании протокольной части нам предложили проехать в уездный городок Удалянчи, где можно было ознакомиться с работой уездной прокуратуры, а заодно с местными достопримечательностями, и, конечно же, с уснувшим более двухсот лет назад после извержения вулканом.
Кроме того, нам предложили посетить мертвое море - застывшую лаву и соляную пещеру, а также воспользоваться возможностью попить лечебной воды, славящейся своими целебными свойствами.
Тогда всё это было для нас в новинку, на многое мы смотрели чуть ли не в прямом смысле разинув рты. Правда, должен сказать, что вели мы себя выдержанно, любопытства и интереса своего хоть и не скрывали, искренне восторгаясь великолепными пейзажами и творениями природы, но при этом были совершенно спокойны, соблюдали рамки дипломатических приличий.
Нас сопровождали прокуроры, переводчик, служба безопасности и десятилетний сынишка одного из чиновников.
После всех официальных процедур нас с подвезли к мертвому морю - так китайцы называли застывшую после извержения лаву - и мы по узенькой, иногда весьма труднопроходимой дорожке медленно поднялись к вершине вулкана. На самой вершине нашему взору открылась действительно похожая на море застывшая лава с причудливыми формами, похожими на гребни морских волн и чайками над ними.
Чуть ли не у самого кратера стоял тир, хозяин которого приглашал пострелять появляющихся там туристов. Увидев, что я проявил интерес к этому тиру, - а я просто подошел, пощупал пневматические винтовки, даже прицелился из одной - переводчик Ли Шэн передал мне, что прокурор уезда предлагает посоревноваться в стрельбе.
Я и Игорь Брониславович Андриенко, в то время прокурор Белогорского района, член нашей делегации, с удовольствием согласились на это предложение. Надо сказать, что китайские пневматические винтовки заметно отличались от наших и размером, и толщиной ствола, и калибром патронов и были совершенно непривычны для нас. И тем не менее, мы приняли вызов: чтоб российские прокуроры, да пасовали?!
В качестве мишени нам выставили по десять воздушных шариков, на которые дул вентилятор, из-за чего они раскачивались с большой амплитудой, что усложняло попадание. Однако мы с напарником справились с этой задачей, поразив каждый по десять шаров. Китайские прокуроры отстали на два шара и признали нас чемпионами.
Переводчику Ли Шэну я дипломатично сказал, что эти стрельбы для нас, многоопытных стрелков, не очень интересны… Не ощущаешь того адреналина в крови, того азарта, который испытываешь, когда на охоте, в погоне стреляешь по зверю, да еще бегущему, и попадаешь… Вот тогда ты чувствуешь себя мужчиной, бойцом, чемпионом! А эти стрелялки по шарам - для нас просто детская игра…
Ли Шэн покивал головой, согласившись со мной.
А в это время сопровождающий нас мальчонка поймал довольно большого кузнеца и стал показывать его своему отцу. Я посмеялся, мол, вот видишь - тоже охотник. Зачем ему шарики, когда ловить кузнечиков гораздо интереснее…
И тут прокурор уезда решил взять меня на «слабо»: спросил, а смогу ли я попасть в живого кузнеца? Ну и тут же посетовал, вроде как давая возможность «отступной», что вряд ли я попаду: насекомое слишком мелкое, как в него можно попасть… Типа, да я пошутил, не стоит и браться…
Не знал наш визави, с кем он разговаривает!
Для вида я поцокал языком, мол, действительно задача не из лёгких (а она действительно, не была простой: вам когда-нибудь приходилась стрелять по кузнечику?! Да еще и метров этак с двадцати?)
Потом вроде как прикинул что-то в уме…
-Ну, давайте попробуем. – говорю наконец.
Мальчишка по команде отца побежал и булавкой прикрепил к дереву насекомое.
Я взял винтовку и прицелился.
Кузнечик почти сливался со стволом, да еще мешало солнце, которое своими лучами било в глаза – ну, явно подыгрывало хозяевам территории. Я провел ладонью по лицу: от солнца выступила слеза, на прицел-то смотреть было сложно, а надо было еще и совместить его с кузнецом, местонахождение которого выдавала лишь блестящая на солнце булавка… Сам при этом, конечно, понимаю, что ввязался в авантюру. С одной стороны, вроде бы – шутка, ничего особенного, но с другой стороны – за моей спиной стояла вся амурская (если не сказать больше) прокуратура – мог ли я посрамить ее честь даже в таком шутливом, ничего не значащем поединке?!
-Ну, - шучу, прицеливаясь. - сейчас я вашему кузнечику отстрелю то место, которое ему помогает размножаться. Окажу вам помощь в борьбе с саранчой, чтоб не делала она набегов на ваши посевы!
Переводчик рассмеялся и долго переводил мою тираду, продолжая улыбаться.
Окружившие нас китайцы загалдели, заулыбались, услышал я и одобрительные возгласы, и сомнения, - кое-кто на ломаном русском говорил, мол, «капитана-хулигана, не попадёшь!»
Я, тоже посмеиваясь, утверждал обратное. И тут хозяин тира предложил спор. И объявил, что если я попаду кузнецу в причинное место, то он отдаст мне все свои призы, а если не попаду, то буду должен заплатить их стоимость. То есть дело уже приняло вполне серьёзный оборот.
Спрашиваю, сколько же стоят его безделушки. Оказалось – немало – около пятисот юаней. А у меня в кармане единственная эта бумажка и была, и больше – ни копейки, по-русски говоря. Оно, конечно, не проблема: кормили-поили нас за счет принимающей стороны, но и оказаться совсем без денег в чужой стране – тоже, сами понимаете, не совсем уютно…
Но у меня такой характер: если что-то пообещал – в доску разобьюсь, но выполню!
И вот китайские прокуроры разбили нас по рукам и выступили гарантами исполнения спора, а я достал из кармана свои пятьсот юаней и, положив их перед хозяином тира, пояснил, что это моя гарантия.
Мои коллеги стали меня отговаривать, но поздно, я уже, что называется, закусил удила; стоял на позиции и снова выцеливал кузнеца: отступать было некуда, надо было отстоять честь мундира, не дай бог, не ударить лицом в грязь перед китайцами.
Стрелял, практически наугад: солнце слепило глаза – оно явно было на стороне хозяев! – кузнечик полностью слился по цвету с корой дерева, винтовка была непривычна и не по моему плечу, спусковой механизм был очень тугой – но кто бы стал выслушивать мои доводы, если б я промазал!
Но я попал точно в цель!
Там, где только что был кузнечик, полетели брызги.
Аккуратно, с немного небрежным видом отставив оружие после толчка приклада в плечо, я посмотрел на дерево.
На булавке оставалась лишь половина кузнеца, второй половинки, по поводу которой, собственно, и спорили – не было… Видели б вы лица китайцев, а особенно хозяина тира!
Все наши закричали: «Попал! Ура Максимычу!»
А я, еле сдерживая смех, потребовал выполнить обязательства, взятые проспорившей стороной. Китайские прокуроры потребовали, чтобы хозяин тира все призы выложил на прилавок. Признаюсь, было жалко смотреть на бедного тирщика, который уже сто раз пожалел, что повёлся на такое пари.
Но, делать нечего, спор – есть спор, тем более, что гарантом выступили никто иные, как прокуроры! Тут уж, извините, не увернешься!
Хозяин тира достал из своей подсобки абсолютно всё - а там много чего было - и положил на стол передо мной.
-Капитана, бери, все твоё, - дрожащим голосом проговорил он. Потом взялся за голову обеими руками и сел на циновку.
Я молча взял блок сигарет «555» и отдал моему коллеге Игорю Брониславовичу. Тот начал раздавать их всем сопровождающим, подчеркивая тем самым, что победила на самом деле дружба, что произошедшее было просто удачным выстрелом, и что победивших - нет.
Китайцы оценили наш доброжелательный шаг - сигареты эти пользовались спросом - и с удовольствием рассовали их по карманам.
Я же заведомо знал, что забирать ничего не буду, и, выдержав небольшую паузу, перестал мучить бедного тирщика, и всё то, что он выложил, подвинул вместе со столом к нему и сказал, что дарю ему все выигранные и уже принадлежащие мне вещи за честность в споре.
Хозяин тира несказанно обрадовался и стал энергично трясти мою руку, приговаривая при этом, мол, друга, капитана, спасибо!
Такому исходу дела обрадовались и китайские коллеги. Стали нахваливать чуть ли ни в один голос: «Сергей – чемпион, хороший стрелок!»
А стоявший рядом Игорь Андриенко добавил: «Ворошиловский стрелок»! Как раз в это время на экраны вышел известный фильм режиссера Говорухина с таким названием, и острота Андриенко пришлась всем нашим по душе…
Позднее Ли Шэн привёз нам фотографии с запечатленными мгновениями нашей поездки. Среди них была и та, где я стреляю по кузнечику.
Да вот она, на столе лежит… Немного выцвела, правда…
