Публикации
Новицкий Андрей Владимирович
В июне 1995 года я был назначен прокурором Быстринского района Камчатской области.
Хочу сразу сказать, что этот район на Камчатке национальный, населен эвенами, ительменами, коряками, т.е. всеми жителями коренных народностей Камчатки.
Численность населения в районе составляла около 6 тысяч человек. Штат прокуратуры составлял три человека – прокурор, секретарь (зав. канцелярией) и водитель. Так, что мне приходилось быть и помощником и следователем и прокурором в одном лице.
Никогда не забуду свой первый приемный день на этой должности. Приходит ко мне утром бабушка, эвенка, старенькая, неопределенного возраста, лицо как на фотографиях знаменитых зарубежных фотографов, которые делают портретные снимки индейцев или коренных жителей Аляски, морщинистое, голова вся седая, одета в традиционную летнюю эвенкийскую одежду. Прямо с порога она стала говорить: «Сынок, меня прислали к тебе из больницы за разрешением сделать аборт. Ты дай мне его, однако, только письменно». У меня волосы встали дыбом. Я спросил, а кто ее ко мне послал. На это мне она ответила, что хирург Романов. ( А Романов Александр Николаевич, кроме хирурга, был еще и наркологом, терапевтом, педиатром, стоматологом и кроме этого исполнял обязанности судебно-медицинского эксперта Камчатского бюро СМЭ). И тут она стала жаловаться на тяжелую жизнь, на пьющего мужа-каюра, на дочку которой уже больше 30 лет и она не как не может выйти замуж и т.д. Придя в себя, я ее спросил и на каком месяце она беременности. И тут выяснилось, что беременна не она, а ее дочь, которая погуляла с каким-то дальнобойщиком и сейчас находится в положении. Я стал лихорадочно искать ответ, может ли прокурор дать санкцию на прерывание беременности, во всех имеющихся у меня книгах и справочниках. Естественно, ни в какой из известных монографий, в том числе и в справочнике прокурора такого ответа нельзя было найти и я чтобы как-то выйти из этой ситуации написал письмо главному врачу Мильковской больницы, так как она была межрайонной. При этом бабушка долго благодарила и почему-то кланялась.
Спустя примерно неделю, эта бабушка пришла в прокуратуру и стала благодарить меня за то, что я вовремя послал их с дочкой в Мильково.
Больше у меня подобных случаев не было и поэтому запомнилось на всю жизнь, ведь нам в университете не преподавали какой совет нужно дать людям в сложившихся обстоятельствах. С тех пор я стал особенно тщательно готовиться к приему граждан, чтобы не попасть в неловкие ситуации.
Случай из практики
Примерно через неделю после того как я вступил в должность прокурора района, произошел случай о котором потом писали в областной газете «Камчатская правда».
В 40 км. от районного центра, на р. Быстрая начиналось строительство экспериментальной малой ГЭС, первой на Камчатке (как потом оказалось и единственной). И все события развивались там. Малую ГЭС строили, наверное, в самом живописном месте Быстринского района, который назвали «Камчатской Швейцарией». С одной стороны реки Быстрой находились отвесные скальные сопки, высотой до 500 метров, с другой стороны сразу возле реки располагались хвойные леса. Так как река в этом месте имела пороги, поэтому было принято решение о строительстве.
В дежурную часть РОВД поступило сообщение о том, что на берегу реки Быстрой в районе строительства ГЭС был обнаружен труп мужчины. Естественно дежурный сообщил начальнику милиции и мне. В этот момент мы разговаривали по служебным делам с начальником милиции и проверяющим из УВД Камчатской области в моем кабинете. Опергруппа выехали немного раньше, а мы с начальником и проверяющим, позже, так как надо было забрать судебного медика.
Когда мы приехали на место происшествия, то оперуполномоченный УР уже осмотрел место происшествия и составил протокол осмотра, рассказав, что труп принадлежит пропавшему охотнику из села Эссо, по факту пропажи которого было заведено розыскное дело в июне 1995 года. Мы с судебным медиком и начальником решили пройти к трупу, который находился на берегу реки и примерно в 170 метрах от строительной площадки. Стали по тропинке, вдоль сопки, пробираться к берегу реки Быстрой, где лежал труп. Сотрудник уголовного розыска, шел впереди и указывал нам дорогу. Когда мы пришли на место, то трупа на месте не оказалось. На наш вопрос, где труп, оперуполномоченный нам сказал, что он только что был здесь и стал показывать схему к протоколу осмотра трупа. И тут мы услышали шум с сопки, возле которой стояли. Подняли головы и увидели, примерно в метрах 100 от нас, здоровый медведь волочет труп на сопку. У проверяющего был укороченный АКС, который, недолго думая, произвел вверх очередь, чтобы отогнать медведя. Медведяка бросил труп и ушел скачками вверх на сопку. Мы слегка взбудораженные от произошедшего вновь стали производить осмотр место происшествия, но уже по новому месту обнаружения трупа. Описывать повреждения на трупе, которые образовались после того как медведь его схватил. Когда мы осмотрели место происшествия и поднялись в сопку, практически по следу медведя, то вышли на трассу, прямо к смотровой площадке, которая стоит на трассе Петропавловск-Камчатский – Эссо, с которой проезжавшие могли осматривать место строительства. Когда мы вышли к смотровой площадке, то там увидели стоящий поперек дороги автомобиль, возле которого стоял пожилой мужчина и нервно курил. Он нам рассказал, что когда он подъезжал к площадке, то из кустов вылетел здоровенный медведь, пронесся у него под колесами и убежал на противоположную строну дороги. Он успел вовремя затормозить, едва не совершив наезд.
После осмотра и отправки тела в с. Эссо, мы собрали охотников, которым дали задание произвести отстрел медведя, так как зверь, попробовавший мясо человека очень опасен. Ночью охотники застрелили медведя-людоеда, когда тот вернулся за брошенным трупом.
В общем, я потом долго думал о том, в какую глухомань я попал. Однако, спустя 2 года после того как меня назначили на должность Усть-Камчатского межрайонного прокурора, я очень сожалел, что покидаю «Камчатскую Швейцарию».